О жизни без Бога, ранней судимости, поиске смысла жизни и его обретении во Христе рассказывает Геннадий Качкин. Живёт в посёлке Игрень Днепропетровской области.
Расскажите, как Вы жили и что привело Вас к заключению?
Родился я в Днепре, в обычной рабочей семье.
В моей жизни хорошим примером были бабушка и дедушка. Когда на каникулах я приезжал к ним, то чувствовал себя словно в раю. Они никогда не разговаривали на повышенных тонах, не ругались, были добрыми людьми.
На своем опыте познал, что худые сообщества развращают добрые нравы.
Дедушка немного знал Библию: и как знал, так мне и рассказывал. Ещё в детстве я прошёл Библию экстерном, слушая дедушкины рассказы. Но слушая, ничего во мне что-то не задерживалось…
На улице у нас в каждом доме пили или занимались наркотиками. В четвёртом классе я уже курил коноплю. Сильный наркотик первый раз употребил в седьмом классе, а в 16 лет первый раз попал в реанимацию. Через два года был в больнице второй раз от передозировки. А еще через год мне дали срок. Так, на своем опыте познавал, что худые сообщества развращают добрые нравы…
Было время, что я бросал пить, но потом опять начинал.
После второй реанимации наркотики я уже практически не употреблял. Прошел год, я, практически, восстановил силы, но случилась драка, — мы были пьяны, — и после драки один человек умер. Мне тогда было девятнадцать лет и меня посадили в тюрьму на двенадцать лет: с 1989 по 2001 год.
Сегодня я благодарен Богу за то, что сидел в тюрьме…
Это была рука Божья в том, чтобы я получил такой срок. Принесли обвинительное заключение: по старому Уголовному кодексу я шёл по статье 101/3: драка. Если после драки человек умирает, то это статья 101/3: Прямое непреднамеренное убийство — от пяти до двенадцати лет. Предварительно я шёл по этой статье, но после следствия статья изменилась на 93, по которой давали от семи лет и «вышка» (пожизненно тогда не было).
У тех, кто работал там две-три недели, начинались головные боли, шла кровь из ушей и носа…
Когда услышал, что меня будут судить по такой статье, ходил по камере и переживал, — ведь мне было только девятнадцать лет и уже грозит смерть. В камере сказал всем молчать, а сам хожу, думаю и переживаю. В определённый момент неожиданно я сказал вслух: «А что я могу изменить?»
Пришёл некий мир, а с ним и вторая мысль: «Скорей бы суд».
В ходе следствия статью опять изменили и я получил 12 лет. Меня отвезли в Полтаву.
Что привело Вас к познанию Бога?
В тюрьме работал, делал ящики, паял моторы, — куда посылали, там и работал.
К тому же, у меня появилось много свободного времени, практически трезвый мозг.
Давно меня мучили вопросы, на которые я нигде не находил ответы. На подсознательном уровне понимал, что никто из людей не может мне ответить на эти вопросы…
В тюрьме есть обширная библиотека. Я начал читать литературу разных религий, но Бог меня удерживал, чтобы я не углублялся в не нужное.
И тут в голове чёткая мысль: «Признай свою вину».
В 1995 году уже прошла половина моего срока. К тому времени мне всё настолько надоело, что я не видел смысл ни в жизни, ни в чём… Понимал, что, даже выйдя из тюрьмы, в таком состоянии духа, долго не продержусь и опять вернусь в эти стены. Господь действовал на меня через брата Игоря Лукина.
Игорь начал посещать служения, которые проводили пастора, посещающие тюрьму.
На то время это было неслыханно — «авторитет» пошёл в церковь. Все начали от него отказываться, но для меня он был хорошим другом. Иногда я говорил: «Кто знает, может и среди нас кто-то тоже пойдёт с Игорем в церковь?»
Один раз мы с Игорем и с Сергеем были на прогулке, ходили по локальному участку. Я сказал Сергею, чтобы он уходил, а сам ещё ходил и думал. И тут в голове чёткая мысль: «Признай свою вину».
Я подумал: «Почему эти слова не дают мне покоя?»
И снова: «Признай свою вину».
Я начинаю себя обеливать: «Если бы тот человек так не поступил, и я бы так не поступил…»
Получается, я себя оправдываю, но мысль напоминает мне, что я виноват в этой проблеме. Когда соглашаюсь с тем, что виноват, на сердце становится хорошо…
Потом думаю: «Нет, я не настолько виноват, он провоцировал…»
И снова камень на душе.
Неожиданно для себя я произношу вслух: «Да, действительно, я виноват».
Помню, что я испугался тогда своего голоса, но «камень с души упал», стало легче.
Мне было девятнадцать, — и меня посадили в тюрьму на двенадцать лет. Сегодня я благодарен Богу за то, что сидел в тюрьме…
Господь взялся за меня. Игоря к тому времени перевели на другую работу, — теперь он уже вязал капроновые сетки, — и эта была хорошая возможность рассказывать мне о Боге.
Я сказал Игорю: «Я согласен с тем, что ты говоришь. Но принеси мне какую то конкретную книгу, где бы было всё собрано вместе».
Он согласился и принёс книгу Николая Колбача «Вечная истина победит».
Читаю книгу, возникает в уме вопрос, и я сразу же нахожу ответ. Думаю: «Я что, с ума схожу? Разве так бывает, что сразу находятся все ответы на вопросы?»
Похожу по улице, немного успокоюсь, — снова читаю и вижу, что всё правильно, интересно и ясно сказано. Встретились с Игорем, он приглашает в церковь. Сердце тянет, но я ещё не решаюсь… Говорю: «Пойду к бригадиру и попробую отпроситься с работы. Если отпустит, то ты меня встретишь и пойдём».
Сердце рвётся пойти, а мысли: «Хоть бы не пришёл…»
Было чувство стыда. Подошёл к бригадиру Руслану, сказал, что хочу пойти на служение, а он меня сразу же и отпустил. Выхожу — и Игорь ждёт меня!
Думаю: «Вот попал. Придётся идти».
Кажется, все на меня смотрят, так неуютно под этими взглядами.
Пришёл, слушаю, что рассказывают по Писанию, а я ничего не понимаю. Переживаю, — я ведь не считал себя тупым, а тут голова словно кипятком облита, горю и ничего не понимаю. И такое желание понять эту Библию! Так понравился мне Даниил, муж желаний, что впоследствии и сына так назвал.
Пришло время крещения. Слышу призыв, сердце рвётся, а я никак не решусь. Игорь спрашивает, согласен ли я? Отвечаю, что хочу больше узнать и зачем это крещение нужно?
Игорь принёс мне книгу «В начале было Слово». Читаю и приходит мысль: «Сколько ещё тебя нужно убеждать?».
Я понимал, Кто даёт мне такие мысли, и появилась жажда быстрее принять завет с Богом. В 1995 году принял крещение.
Служение в то время посещали до восьмидесяти человек. Кто не ходил, говорили нам: «Вы ходите из-за выгоды, а как будете на свободе, забудете о церкви».
Через пять лет после освобождения мы с Игорем ездили в этот лагерь и свидетельствовали о нашей верности Богу. Да, много людей ушло, но кто был там искренен, верный, тот остался.
Шесть лет в лагере я нес разные служения: был миссионером, благовествовал в больнице, везде, где была возможность. Последние два года был пресвитером. Во время крещения мне подарили Библию и напечатанную на пишущей машинке «Великую борьбу» Эллен Уайт.
В лагере прочитал все произведения Эллен Уайт и много других книг.
Как другие заключённые приняли Вашу новую жизнь?
По-разному. Одни с опаской, некоторые думали, что я сошёл с ума, потому что по мирским меркам это было глупо: был «авторитет» — и тут резко изменился, имел прибыль — и отказался. Друзья отвернулись, но я их не удерживал. Прошло время и они стали прислушиваться к моим словам, читать книги. Господь выравнивал все отношения, ведь там не спрячешься, — у всех на виду… Вначале присматривались, а потом многие сами приняли крещение. Были ситуации, когда понимал, что меня могут избить и убить, но Господь так защищал, что и волос с головы не упал. Наше начальство видело в нас изменения, мы покупали Библии, литературу, а они даже разрешали нам получать посылки с едой, которые передавали братья и сёстры.
Помню, что я испугался тогда своего голоса, но «камень с души упал», стало легче.
В лагере у нас был чёткий порядок: четыре локальных участка, общежития. На каждый участок мы выбирали своего дьякона, который знал все нужды братьев, решал проблемы.
Как у Вас было с едой?
Была проблема — привезут свиные кости, а мы не едим ни первое, ни второе…
Но на кухне работал православный брат, с которым мы подружились. Он нас всегда информировал, на чём варили бульон, и говорил «можно» или «нельзя». Если готовили на свинине, то мы брали хлеб и под стенкой кушали, — все знали, что это стоят адвентисты. Кому присылали из дома еду, всегда делились.
Вспомните яркий опыт помощи от Господа.
Из Чернобыля привозили металл на переплавку. Там работали люди со свободы и наши. Когда рабочие узнали, что металл радиационный, то отказались с ним работать, а мы не имели права на отказ. У тех, кто работал там две-три недели, начинались головные боли, шла кровь из ушей и носа… Тогда заболевших снимали с работы и направляли других.
Думаю: «Я что, с ума схожу? Разве так бывает, что сразу находятся все ответы на вопросы?»
Направили и меня разбивать металл кувалдой, измельчать, чтобы потом грузить на машины для отправки в литейный цех. Я начал молиться Богу, понимая, чем может окончиться моя работа. Но пошёл, хожу, молюсь.
Напарник спрашивает: «Когда начнём работать?»
Отвечаю: «Не спеши…»
И молюсь.
Ходим, ходим, а у меня такое чувство, что что-то должно произойти. Прибегает другой бригадир, Степан, и говорит, что ищет меня везде. Показывает мне список, в котором вычеркнута одна фамилия, — и это была моя. По закону такое не положено, я обязан был разбивать тот металл.
Пришел майор и говорит: «Мне сказали, чтобы я снял тебя с работы».
Меня переполняет радость, иду и думаю: «Кто же сказал снять меня с работы?»
Понимаю, что вмешался Господь, но это просто нереальная ситуация. Мысли, — через кого Он вмешался, — не покидают меня. Зашёл спросить у отрядника, тот говорит, что работать должны все. Не знал, что думать и делать… Хожу, молюсь, и приходит мысль: «Пойди, узнай, сколько у тебя исков».
Объясню ситуацию. Когда суд выносит приговор, судебные издержки высчитывают из заработка заключённых. В этот список попал и я.
Зашёл, спрашиваю: «Если мой иск уже достаточно уменьшился, то я бы написал родителям, чтобы они оплатили. Смог бы я тогда, в случае оплаты, не выходить на эту работу?»
Майор согласился, сказал, что узнает, сколько нужно оплатить. Эту сумму я запомнил на всю жизнь — 39 гривен 90 копеек. Ещё он тогда добавил, чтобы я принёс письмо ему, — так оно быстрее дойдёт к родителям, дал мне конверт. Господь расположил сердце, и он хотел мне помочь. Телефонов в то время не было, только письма писали. Я обрадовался.
Мама перевела деньги, и на эту работу я больше не ходил.
Удалось ли Вам сохранить здоровье в тюрьме?
Не болел ни разу. Там была проблема с водой, у людей выпадали зубы. А у меня только на десятый год разболелся зуб, — мне к тому времени уже было тридцать лет. Лечения я боялся, потому решил зуб просто вырвать.
В то время уже спокойно ждал освобождения, занимался спортом. Меня спрашивали: «Зачем тебе это надо, ты же скоро идёшь на свободу?»
И я отвечал: «Я на свободе с 1995 года».
Как складывалось у Вас с работой после освобождения?
Переживал об этом, молился. Был у меня брат, — родной дядя моей на то время будущей жены. Он написал мне письмо и вложил фотографию недостроенного Молитвенного дома. Так я понял, что после освобождения у меня есть работа — идти в церковь и трудиться. Этот Молитвенный дом в Игрене мы достроили. Затем работал в Обуховке на грибах, на стройке.
Однажды мы с одним братом, — Николаем Никитиным, — искали работу. Молились, ходили по предприятиям. Нас брали, но, когда доходило дело до субботы, отказывали. Однажды пришли мы на старый радиозавод, ходить уже устали, решили зайти в одну фирму поблизости. Заходим, представились, и сразу изложили с чем пришли до конца, мол, ищем работу, в субботу работать не будем. Как раз в это время из соседней двери вышел мужчина, который и услышал наши слова. Он посмотрел на нас и говорит: «Вы адвентисты? Ничего страшного, я тоже адвентист».
Скажу несколько слов о благословениях в семье. Я женат, у нас растёт сынишка. Когда сыну было два года, мы попали под машину. Были в гостях у дяди и 2 января вечером возвращались домой. Я катил коляску с ребёнком, жена Оксана шла рядом, и на нас наехал грузовик, Спринтер 3,5 тонны. Сынишка вылетел из коляски. Я тогда не видел никого, только слышал крик жены. Сам сорвал голос от крика… Вдруг откуда-то появилась женщина, поставила коляску, посадила в неё сына, а он даже не испугался и ничего не понял. Куда ушла эта женщина — не знаю, посмотрел — её нет. Жена была под машиной, ей сделали операцию, поставили пластину в бедровую кость, сейчас ходит и не хромает.
Живём мы в Игрене. Ездим в тюрьмы, благовествуем, — хочу, чтобы люди узнали Господа и спаслись.
Сейчас многие колонии закрыли из-за финансовых трудностей, пока ходить не к кому.
Сыну Даниилу уже восемнадцать, учится. Я рассказал ему о своих в жизни ошибках. Говорил, что перед собой он видит плохой пример. Но у него есть благословение свыше — он родился в семье верующих, с рождения с Богом, и этим надо дорожить.
Люблю работать в огороде. Главное для меня — чтобы людям рассказать о Христе, чтобы был мир в стране и в семье.
Вопросы — Алла Шумило
